Бабай Муртаза и принц Урал

О первом президенте Башкирии скоро выйдет книга

Уфимская версия "Комсомольской правды" опубликовала отрывки из книги московского политтехнолога Ростислава МУРЗАГУЛОВА «Бабай всея Руси: или особенности уездной демократии». Мурзагулов четыре года отвечал за внутреннюю политику Муртазы Рахимова.

Личность Рахимова, которого народ ласково называл Бабаем, известна только по парадно-бравурным репортажам на местных телеканалах. А что мы знаем о нем, как о человеке?
Да почти ничего. Как и о его единственном сыне Урале, который в свое время управлял башкирской нефтянкой, а потом сыграл не последнюю роль в ее приватизации. Ростислав Мурзагулов разрешил «Комсомолке» напечатать отрывки из книги, а еще рассказал по секрету, что уже начал писать продолжение!

ОБЛЕЗЛЫЙ КАБИНЕТ
… Бабая роскошь не интересовала вообще. Он жил в центре столицы в весьма скромном государственном двухэтажном доме, который по уровню отделки и оборудования не дотягивал даже до жилищ республиканских бизнесменов средней руки. Его кабинет своей аскетичностью сражал любых посетителей наповал. Более облезлого кабинета лично я не видел ни у одного губернатора из приблизительно двадцати, в которых довелось побывать. Полагаю, что ни у кого из них мебель в кабинетах точно не стоит с 70-х годов. Это знакомый многим моим сверстникам по родительским гостиным лакированный гарнитур, в котором лак местами облупился, но Бабай лакировать его заново не разрешал, не мотивируя это никак:
— Зачем? Не надо.
В книге этот снимок подписан так: «Забивать колышки и резать ленточки руководителям бабаевского типа очень по душе».

Для передвижения по городу Бабай использовал положенный ему по статусу «мерседес» с-класса, но совершенно «пустую», а не топ-версию, естественную для всех его коллег по губернаторству или большому бизнесу. Когда ехать нужно было по столице республики большим десантом чиновников, чтобы не пугать народ длинными кортежами, Бабай велел всем садиться в обычный большой автобус, или микроавтобус «Фольксваген», или «Форд» — тоже, в общем, не элитарные членовозы. Также в президентском гараже имелась вазовская «десятка» — это если нужно куда-то приехать, чтобы никто не понял, что это приехал хозяин республики.
Однажды мы с двумя друзьями беседовали о том, о сем недалеко от крылечка Белого дома. Вдруг друзей постиг культурный шок:
— О, смотри, какой-то […..](грубое слово, синоним - «недалекий человек», - Ред. ) подъехал на «десятке» прямо ко входу!
Обычно машины останавливались у «кирпича» метрах в пятидесяти от центрального подъезда, но на «десятке» был тот, кому можно было и прямо к двери:
— Ребят, этого […..] все тут зовут Бабаем вообще-то, он просто ездил на «десятке», проверял, что происходит где-нибудь, когда там его нет.
Например, рассказывает какой-нибудь министр о героической стройке века, которая не останавливается ни на минуту, и Бабай, в ходе плановой поездки, действительно видит, что объект кишит как муравейник. А потом приезжает он на «десятке» и видит только Ровшана и Джамшута, которые мирно курят на лавочке, где только что был героический оперативный штаб. Потом министру взбивают холку, а еще раз шутить с Бабаем охота у него пропадает. Жаль только, что не все время ездил дед на «жигулях».
В районы, как я уже писал, он ездил на «лексусе», который тоже не был каким-то космическом агрегатом. Сам Бабай в районах объяснял свои транспортные предпочтения так:
— Я вот к вам сегодня проехал 450 километров, и у меня в программе 20 объектов, и все потому, что у меня не наша машина — дерьмо, а нормальная, на которой и быстро, и комфортабельно.
То есть в машинах он ценил исключительно практические свойства, а не качество обивки, отделку деревом или тюнинг от «Гимбалла».

ПРО КОЧЕВНИКОВ И ФУА-ГРУ
Питался Муртаза Губайдуллович (да и сейчас явно на мишленовскую кухню не перешел) всегда обычной деревенской едой с легким национальным колоритом — отварное мясо, беляши, кумыс. На приеме у президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, где соседей встречали с межгосударственным размахом и подавали скрипачей, арфистов и фуа-гра, Бабай, сидя рядом с Нурсултаном Абишевичем, все хихикал и спрашивал:
— Нурсултан Абишевич, мы же с тобой оба кочевники, с каких это пор у нас в казане вот эта фуа-гра завелась?
Нурсултан Абишевич охотно развивал тему, он действительно считал, что народы их — почти один народ, и к Бабаю относился как к родному брату.
Не раз и не два дед обедал совсем не фуа-грой прямо на полевом стане с трактористами. Выглядел он при этом абсолютно счастливым человеком.
БИЛЬЯРД – ДВА РАЗА В ДЕНЬ
…Поездки в районы были единственной причиной для того, чтобы Бабай дважды в день, в строгом соответствии с заведенным распорядком, не принял пищу в Белом доме в 13:00 и 19:00, после чего дважды не сыграл несколько партий на бильярде. Все мероприятия мы планировали так, чтобы не нарушать график приема пищи, который был на самом деле своеобразной формой рабочего совещания, где решались многие ключевые вопросы.
Обедал-ужинал Бабай обычно в компании со своим главой администрации, председателем Конституционного суда, секретарем Совета безопасности, помощником и советником.
Играли на бильярде пара на пару — Бабай с Радием (Радий Хабиров – в то время глава администрации Башкирии – Ред.) против секретаря Совбеза с председателем суда. Урал Насырович (помощник, - Ред.) сидел в уголке, дремал, Советник подавал шары. Я поучаствовал в этих рабочих мероприятиях поначалу, но при первом же переходе от стола с едой к бильярдному соврал деду, что бильярд терпеть не могу и никогда не играю, вызвав округление глаз окружающих, опешивших от этого вроде бы безобидного отказа поиграть.
На самом деле люблю и играю, но памятуя о том, что близко к солнцу сгореть легко, просто интуитивно понял, что не дорос до того, чтобы общаться с вождем в неформальной обстановке два раза в день по часу с лишним.

СЫН УРАЛ
… В 1961 году в семье Бабая родился сын Урал. Бабай, тогда еще совсем молодой, семимильными шагами увлеченно ковал карьеру на нефтезаводах, находясь примерно в середине того самого пути «от оператора до директора». Рождению сына отец обрадовался и продолжил пропадать на заводе со своими крекинг-установками от зари до зари.
Это продолжалось довольно долго, пока отец на заметил, что сынок, оказывается, подрос. Причем вырос эксцентричным, эгоистичным, не в меру избалованным мамой, которая все душевные силы вкладывала в принца.
Бабай подумал, что хорошо бы парню учиться не только в республике, где в нефтяном институте ему могли бы поставить за нефтеаристократическое происхождение все «шестерки» за все сессии прямо в первый же день учебы, а где-то подальше. Бабай всегда с огромным уважением относился к западному миру, понимая, что все россказни КПСС про загнивающий капитализм — в основном от зависти.
Бабай как раз очень дружил с французами, которые поставляли для нефтепрома оборудование и были крайне благодарны ему за конструктивность в подходах. Несмотря на сложности советского времени, мальчика удалось пристроить на учебу нефтяному ремеслу в соответствующий вуз на родине Козетты и божоле.
Отучившись во Франции, а потом еще и в Штатах, принц стал крупным специалистом в нефтепереработке. Беда была только в одном — принц был уверен, да и сейчас тоже продолжает пребывать в этом счастливом для себя убеждении, что он лучший специалист также в финансах, менеджменте, социологии, политологии, психологии, лингвистике, пиаре, джиаре, айаре, ботанике, почвоведении, ракетостроении, короче — тупо во всем.
В этом возвышенном состоянии приехал он на темную родину из просвещенной Европы. И разумеется, приехал, будучи уверенным, что должен в самое ближайшее время получить по заслугам за то, что не счел за западло приехать, будучи помазанником божьим, в колхоз коровам хвосты крутить.
Устраивало его только одно вознаграждение за свой героизм — стать полноценным и полновластным хозяином данного колхоза. Во всех смыслах.

ПРИНЯТЬ – ОБЕЩАЛ, РАЗГОВАРИВАТЬ - НЕТ
… К Уралу можно было прорваться на встречу, обладая достаточным чином и авторитетом у его отца, однако встречи эти, как правило, обескураживали посетителей принца, поскольку часто он вел себя с посетителями просто неадекватно.
Например, однажды к Бабаю пришли люди от одного федерального министра и попросили выслушать их о чем-то на темы взаимодействия по нефтянке. Бабай направил их к Уралу, попросив сына принять гостей.
Встречу ту они до сих пор пересказывают знакомым в сакральном ужасе. Они зашли в солидное здание в центре столицы за глухим четырехметровым забором, всюду их сопровождали молчаливые провожатые, которые показывали направление движения, а приведя в приемную с молчаливой девушкой за стойкой, жестом пригласили подождать.
После часа ожидания их пригласили к принцу. Тот поздоровался в ответ на длинное приветствие коротким кивком. Далее последовала традиционная длинная преамбула к беседе, говорившая о том, как посетители всей душой любят республику и ценят ее потенциал в нефтяной промышленности, которой в республике рулят столь одаренные люди, как их собеседник.
Принц молчал.
Посетители подумали, что это такая народная местная традиция гостеприимства — не перебивать гостя, даже если он уже сам ждет, что ему что-то скажут. Поэтому посетители продолжали. Так мол и так, у нас есть вот такая о-о-о-очень необходимая вашим заводам вещь, поэтому предлагаем взаимодействие, бла-бла-бла…
Принц молчал.
Посетители начали нервничать.
— Мы, тут, собственно… Только что после плодотворнейшей беседы с вашим батюшкой… Мы как бы это, крутые коммерсы… Мы вообще-то в Москве от Такойто Такойтовича работаем… И к Самому, в общем, вхожи…
Принц продолжал безмолвствовать.
Посетители помялись еще, попрощались, попятились в приемную к молчаливой девушке, постоянно оборачиваясь, в надежде услышать хотя бы дежурно-вежливое «засылайте коммерческое предложение» или «давайте вернемся к обсуждению позже»…
Напрасно. Их сопровождало только оглушительное тиканье часов. Принц уже смотрел в какие-то свои бумаги. Он ведь обещал папе только принять их, а что-то говорить не обещал.

ВСТРЕЧА С ПРИНЦЕМ
У меня тоже был похожий опыт. В начале работы у Бабая, когда я думал, что мне можно пытаться обращать внимание шефа на любые недостатки в его пиаре, я написал ему топ-секретную служебку про недостатки в имидже его сына.
Там было написано то, что было известно любому, кто хоть раз пересекался в делах с семьей Бабая — образ Урала слишком демонизирован, он слишком закрыт, что вызывает кривотолки — ну и обычный суповой набор для решения подобных проблем.
Бабай прочитал записку с воодушевлением, мы горячо поговорили о том, как неприятно, когда обижают детей, особенно, когда это настолько незаслуженно:
— Во-о-о-от, диствитылно, все же говорят — сын его мафиозник! Это же все пиарство! Он же нормальный человек. Скромный. Он образование ведь хорошее получил. Он процессинг ведь лучше меня знает. А они — все захвати-ил, то, сё… [….] (бранное слово со значением «ерундой» - Ред.) занимаются!
Особенно после знакомства с принцем меня умиляло мнение Бабая о неимоверной скромности Урала.
Знакомство, собственно, состоялось довольно скоро. Бабай, прочтя мою бумажку, позвонил одному из своих помощников, которым в обязанности входило общение с принцем, и поручил организовать мне встречу с сыном.
Встреча состоялась через пару дней в офисе одного товарища Урала. Я поздоровался, демонстрируя максимальное дружелюбие. Руку мне в ответ протянули, что, говорят, уже было всегда большим успехом.
— А, здравствуйте, наслышан.
Тут я совсем воспрял и подумал, что, если он наслышан — может быть, и согласится выйти из тени, которую я считал и сейчас считаю главной имиджевой проблемой тогдашнего моего работодателя.
Я увлеченно пересказал суть своего разговора с шефом о демонизированном образе, о недостатке информации, порождающем кривотолки и т.п. В завершение спича протянул ту самую «умную бумажку», как назвал ее Бабай.
Урал же пока больше не говорил ничего, кроме того, что я уже гордо процитировал вам. Читал бумажку он долго, правда, лицо его не выражало никаких эмоций.
Наконец он дочитал, бросил текст на стол и устало-раздраженно обронил:
— Кто это все понаписал?
Развернувшись, он вышел. Аудиенция была закончена, моим пиар-подопечным Урал не стал.
А может, оно и к лучшему?

Поиск по теме: Башкирия ТЭК, Муртаза Рахимов, Урал Рахимов, Радий Хабиров