«Газпром нефть» инвестирует порядка 30 млрд рублей в проект в Оренбургской области по улавливанию и захоронению углерода. На первом этапе проекта в подземные пласты планируется закачивать порядка 1 млн т СО2 ежегодно. В перспективе объем закачки углекислого газа будет расти. «Подземные резервуары, которые есть на месторождении в Оренбургской области, позволят закачивать до 50 млн т углерода в год», – цитируют «Ведомости» гендиректора компании Александра ДЮКОВА.

Проект находится в проработке. Технико-экономическое обоснование по проекту будет готово в 2022 г.

Технология carbon capture and storage technology (CCS) уже применяется для достижения климатических целей в ряде стран за рубежом. В частности, такие проекты есть в США. Она используется для снижения углеродного следа предприятий и направлена на снижение выбросов в атмосферу СО2, который способствует глобальному потеплению.

Пока действующей системы CCS в России нет ни в одном регионе (хотя подобные разработки ведутся, например, в Башкирии – прим. Информ-Девон).

О проекте «Газпром нефти» стало известно в августе 2021 г. Тогда губернатор Оренбургской области Денис ПАСЛЕР и представители компании «Газпромнефть-Оренбург» обсуждали перспективы развития в регионе CCS. Паслер также отмечал, что собственная стратегия достижения углеродной нейтральности есть у холдинга «Металлоинвест». В июне 2021 г. «Газпром нефть» также подписала соглашения о совместном развитии технологии сокращения углеродного следа с металлургическими холдингами «Северсталь» и Evraz.

У «Газпром нефти» в Сербии уже есть проект по сбору и очистке природного газа с высоким содержанием углекислого газа с объемом закачки около 100 000 т СО2 в год. NIS, совместное предприятие «Газпром нефти» и Республики Сербии, реализует его с 2015 г. СО2 закачивается в разрабатываемую залежь на глубину более 2500 м.

Еще одним перспективным регионом, где «Газпром нефть» может закачивать углекислый газ, является Сахалин. Регион собирается достичь углеродной нейтральности к 2025 г.

«Но есть несколько важных вопросов для реализации проекта CCS в России. Первое: пока нет соответствующей нормативной базы. Нужна база в регулировании промбезопасности и в недропользовании. Вторая задача – необходимо разработать экономическую модель, чтобы проект стал эффективным для нас и эмитентов углекислого газа», – сказал Александр ДЮКОВ.

Он также добавил, что на этапе становления технологий улавливания и захоронения диоксида углерода будут нуждаться в господдержке. «Проекты в Норвегии, Голландии, США находятся примерно на таком же этапе, как и у нас, и мы видим активную роль государства в стимулировании этих проектов. Если ставится задача декарбонизации экономики, то без улавливания и хранения углекислого газа эту задачу не решить», – добавил Дюков. Для этого будет недостаточно только заниматься повышением эффективности, использовать возобновляемые источники энергии и высаживать леса.

Компания также намерена развивать проекты по утилизации углекислого газа на своих НПЗ. Сегодня «Газпром нефть» владеет четырьмя крупными заводами: Московским, Омским, заводом «Славнефть-ЯНОС» в Ярославле (паритетное СП с «Роснефтью») и перерабатывающим комплексом в Сербии (Панчево). Суммарный объем переработки компании на этих заводах в 2021 г. составит 43,3 млн т.

«В России есть действительно огромные природные емкости, которые подходят для закачки СО2. Но они не находятся на территории наших нефтеперерабатывающих заводов. Поэтому на НПЗ мы рассматриваем способы утилизации углекислого газа. Он может использоваться в тепличном хозяйстве, в пищевой промышленности и применяться для производства строительных материалов», – отметил гендиректор.

Климатическая цель компании предполагает снижение выбросов СО2 на треть к 2030 г. в сравнении с 2019 г., напомнил Дюков. По словам топ-менеджера, компания также оценивает перспективы достижения углеродной нейтральности, но пока такой цели в конкретные сроки не ставится.

Пока технология CCS находится на начальном этапе развития и слишком дорога. Одна тонна «секвестированного» (выловленного) СО2 обходится в $160–170, сообщали эксперты Ernst & Young. Они также отмечали, что, несмотря на большой интерес к данному направлению декарбонизации, уровень готовности стран СНГ существенно уступает многим другим государствам.

Это объясняется отсутствием соответствующей законодательной базы и экономических стимулов. Например, в США жизнеспособность таких проектов обусловлена господдержкой, пояснял «Ведомостям» соавтор исследования, партнер EY Алексей ЛОЗА. Там в течение 12 лет с момента запуска проекта CCS государство платит субсидию по $50 на 1 т СО2 в улавливании и хранении и $35 на 1 т – при дальнейшем использовании оксида углерода для увеличения нефтеотдачи.

Партнер практики стратегического и операционного консалтинга КПМГ Максим МАЛКОВ согласен, что без госсубсидий улавливание и хранение СО2 в мире не развивается. Ведь компания должна не только закачать углерод в пласт, но и обеспечить его герметичность. «Но сегодня это практически единственная технология, позволяющая эффективно избавляться от углекислого газа в таких объемах. Технически это осуществимо», – сказал он.

В октябре 2021 г. замглавы Минэнерго России Павел СОРОКИН признавал, что улавливать и закачивать углерод «без выгоды никто не будет». Он отмечал, что при текущей стоимости тонны выбросов СО2 в Европе в 60-70 евро проекты улавливания и хранения углерода теоретически уже могут окупаться самостоятельно.

Сегодня не только «Газпром нефть», но и практически все ведущие российские нефтяные компании изучают технологии CCS, в том числе ЛУКОЙЛ и «Роснефть». У последней есть соглашения по совместному развитию углеродного менеджмента с BP и ExxonMobil. А в октябре «Роснефть» подписала соглашение с DeGolyer & MacNaughton Corp о проведении оценки ресурсов подземного хранения СО2 в России.