В 2021 году по решению Министерства энергетики России отечественное нефтегазовое сообщество будет отмечать 300-летие российского нефтяного дела. Символический отсчет ведется с 1721 года, когда Берг-коллегия по указу Петра I дала специальное указание об организации разведки на нефть в Печорском крае. Однако упоминания о примерах использования нефти на территории нашей страны встречались гораздо ранее. Об этом пишет Александр МАТВЕЙЧУК в статье «Истоки российской нефти», опубликованной в издании «Сибирская нефть». Информагентство «Девон» приводит этот материал с некоторыми сокращениями.

ТАЙНЫ ГРЕЧЕСКОГО ОГНЯ

На территории современной России наиболее ранние примеры добычи и использования нефти связаны с Таманским полуостровом, где такие выходы встречались в большом количестве. С 389 года до н. э. по 375 год н. э. эта территория входила в состав Боспорского царства, крупнейшего античного государства в Северном Причерноморье. Жители этой крупной древнегреческой, а затем и римской колонии использовали  нефть для приготовления лекарственных препаратов, освещения, а также для создания зажигательных смесей, получивших название «греческий огонь». 

В середине ХХ века в Причерноморье начались масштабные археологические работы. На Кубани, на городище древней Тмутаракани, работала Таманская экспедиция института археологии АН СССР под руководством академика Бориса Рыбакова. Здесь были найдены многочисленные целые и частично разрушенные красноглиняные одноручные сосуды объемом 6–8 литров, датированные IX–X веками. Они были покрыты с внутренней стороны слоем черного смолистого вещества. Это битумообразное вещество образовалось в результате длительного хранения нефти в кувшинах.

В те же годы в Ростовской области, на месте античного города Танаиса в устье Дона, развернула работы Нижне-Донская археологическая экспедиция. В 1968 году раскопки в юго-западной части городища выявили сразу 92 светло-глиняные амфоры с надписью «NАФА». На их внутренних стенках и донышках были обнаружены остатки окисленной и выветрившейся нефти нафтено-ароматического типа, характерной для месторождений Причерноморского региона. По мнению ряда историков, находка свидетельствует о том, что нефть использовали здесь в качестве осветительного материала для маяка.

О нефтяных источниках Таманского полуострова упоминал и византийский император Константин Багрянородный (945–959), автор трактата «Об управлении империей». «Должно знать, что за городом Таматархою имеется много источников, извергающих нефть… масло этих девяти источников не одноцветно, но одни из них красные, другие желтые, третьи черноватые», - писал он.

В 965–966 годах, после походов русских дружин во главе с великим киевским князем Святославом (942–971) и разгрома Хазарского каганата, эта территория получила название «Тмутараканское княжество». Столица княжества, город Тмутаракань с удобной гаванью на побережье Азовского моря, стала одним из крупнейших южных военно-торговых форпостов Древней Руси.

К сожалению, современные историки крайне мало знают о добыче нефти в этом княжестве. Предположительно, на нефтяных источниках трудились свободные крестьяне, или, как их называли в Древней Руси, — смерды. Далее таманскую нефть морским путем поставляли в разные страны, в том числе и в Византию.

«ПОЛОВЦЫ, ТЕРЗАВШИЕ РУСЬ»

Однако около 1111 года история Тмутараканского княжества подошла к своему завершению. На Таманском полуострове на долгое время закрепилось правление кочевых степных племен — половцев. Их поселения в виде многочисленных станов были расположены вдоль всего Лукоморья — побережья Черного и Азовского морей.

В начале XII века племена донских и приднепровских половцев в набегах на территорию Древней Руси применяли осадные орудия с «живым огнем». В его состав входила нефть, добываемая из источников на Таманском полуострове.

Однако ни «живой огонь», ни бесчисленная орда не помогли хану Кончаку в противостоянии объединенной армии русских князей Святослава Всеволодовича, Рюрика Ростиславича, Глеба Юрьевича Туровского и Мстислава Романовича. В сражении на реке Хорол половцы были полностью разгромлены, хан Кончак бежал, а русские дружины захватили много воинского снаряжения. Попал в плен и управляющий «живого огня» со своим орудием, которого доставили прямо к киевскому князю Святославу. 

В начале 50-х годов XVI века присоединение к Московскому государству Казанского цар¬ства, а затем через четыре года и Астрахани, стало крупнейшим историческим и политическим событием в средневековой истории страны. В результате был открыт великий водный торговый путь по Волге, который тесно связал Москву со странами Востока. Вместе с другими товарами в русскую столицу стала поступать и нефть.

Об этом имеется упоминание в «Росписи Пушкарского приказа» (1637 год): «Да в нынешнем же во 145 году всяких пушечных запасов в приходе… нефти кизылбатской 162 пуда 21 гривенок 36 золотников, нефти казанской черной 43 пуда 35 гривенок с полугривенкою…»

Кизылбатская нефть была доставлена из нефтяных колодцев далекого Апшеронского полуострова, а вот казанская — уже из подведомственной территории, находившейся под управлением приказа Казанского дворца.

Предположительно, казанская нефть , предназначенная для последующей отправки в Первопрестольную, собиралась местным населением ямным способом в местах ее поверхностного проявления в Восточном Закамье, на берегах рек Шешмы, Сок, Зай и Ик.

Казанская нефть находила свое применение в средневековой России в лечебных целях. Русские врачи использовали нефть в качестве лекарства при некоторых кожных заболеваниях, болезнях суставов и ревматизме. Об этом свидетельствуют рукописные книги XVI–XVII веков: «Фармакопея или аптека домашняя», «Лечебник», «Сад здравоохранения», «О камнях и травах».

В рукописном лечебнике XVII века об этом сказано: «Аще нефтью помажем больные, тогда болезнь отнимается. Белая же нефть отнимает болесть, коя была от студености. Черная же нефть не много приятная по рассуждению кашель отнимает, колотие во чреве». Там же рекомендовалось закапывать нефть в глаза.

Применялась нефть и в русской средневековой живописи. Согласно наставлению ико-нописцу, хранящемуся в отделе письменных источников Государственного исторического музея в Москве, нефть использовалась при изготовлении красок: «Всяку краску составливай на воске и прикладывай олифы да нефти, чтобы скорей сохло… И когда олифишь иконку, и косно становится, мало перстом нефти или скипидаром задай и расправь. На иконе барзо станет и раскативатись не будет».

КОГДА НЕФТЬ БЫЛА НА РУСИ ДЕФИЦИТОМ

В средневековом Московском государстве нефть использовалась и в военном деле. В делах Оружейной палаты находится указ 1614 года царя Михаила Федоровича о посылке дворянина Дмитрия Засецкого в Ростов, чтобы он «переписал и закупил разные воинские припасы и нефть». В Российской государственной библиотеке хранится рукописная «Военная книга», написанная в XVII веке оружейными мастерами Михаилом Юрьевым и Иваном Фоминым.

В частности, там приводится состав зажигательной смеси, куда входили сера, селитра, порох, камфора, олифа, терпентин, льняное масло. Эти вещества смешивали с нефтью и затем использовали для изготовления огненных ядер и стрел для осадных действий против вражеских крепостей и укреплений, а также горшков и бочек для поджога кораблей и деревянных мостов.

Поскольку из Казани поступали небольшие объемы нефти, то Московское государство продолжило ее закупки за границей. Из дел Тайного приказа видно, что согласно наказной грамоте царя Алексея Михайловича в 1663 году «иноземец Ивашка Иванов Гебдон среди венецианских товаров купил белой нефти 8 пудов». В книге Московской таможни есть записи о привозе в 1694 году нефти из Бакинского ханства в Москву. Они свидетельствуют, что нижегородец Иван Свешников «явил тулук нефти» весом «два с третью пуда», а его земляк Иван Шапошников — «пять сулей весом 3 пуда», и другие.

Из Москвы нефть направлялась и в различные караульные остроги на границе страны. Так, например, при переписи в 1697 году Нерчинского острога было установлено, что в оружейном сарае наряду с другими боеприпасами. О количестве нефтяных боеприпасов в Москве можно примерно судить по переписи снарядов, оставшихся после возвращения войск из безуспешного Крымского похода (1689 год).

Через два года после возвращения русского войска на хранении в Новобогородске находилось 480 «огненных копейцы», 2400 «огнестрельных стрел с копейцы оперенных», 100 «ядер огненных».

Кроме военных целей, нефть в Московском государстве использовалась для устройства массовых праздников с фейерверками.

Постоянный дефицит нефти для российского военного дела давал о себе знать и в начале XVIII века. Досадное поражение России на юге в Русско-турецкой войне (1710–1713 года) вынудило царя Петра I сосредоточиться главным образом на подготовке более решительных действий в ходе Северной войны за выход страны к Балтийскому морю. Это потребовало увеличения численности и эффективности русской армии, ее перевооружения и строительства современного военного флота. Возник острый вопрос и об обеспечении необходимых объемов нефти для военных нужд, поскольку поставок из Казани явно не хватало.

В начале 1713 года Петр I дал письменное указание своему ближайшему сподвижнику генерал-адъютанту Павлу Ягужинскому (1683–1736) закупить не менее десяти ведер нефти. Выполнение данного поручения потребовало значительного времени и усилий. Оказалось, что с 1710 года поставки в Россию из Бакинского ханства  прекратились — «выходу в Астрахани нет».

Тщательные поиски привели в Москву, в «москательный ряд», где у «торгового человека Сыромятной слободы» Ивана Федорова удалось купить десять пудов нефти «по 25 копеек за фунт». Следует заметить, что в период, когда поставки бакинской нефти были на регулярной основе, фунт нефти в Москве стоил 15 копеек. 

«СИБИРСКОЕ КАМЕННОЕ МАСЛО»

В XVII веке управлял обширной восточной территорией Московского государства Сибирский приказ, созданный в 1637 году и совмещавший административные, судебные и финансовые функции по руководству сибирскими территориями.

В документах Сибирского приказа имеются сведения, что на Енисее и у берегов озера Байкал местные жители собирали «сибирское каменное масло». Оно вытекало из скалистых берегов рек, плавало на Байкале и прибивалось ветром к его берегам. Применяли его в качестве мази от ломотных болезней и для заживления ран. Его вывозили и в Москву. Об этом свидетельствует запись 1650 года в одной из таможенных книг: «Устьянец Роман Евдеев пришел из Сибири на чужом судне... Кроме мягкой рухляди он привез полфунта масла каменного».

В 1684 году Сибирский приказ на основании указа царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича дал распоряжение иркутскому письменному голове Леонтию Кислянскому искать полезнее ископаемые.

Карьера Леонтия Кислянского была необычна для средневековой России. Он родился в Польше, в 1671 году поступил на российскую службу. После принятия православия был пожалован царем Алексеем Михайловичем в вечное подданство. В 1671–1677 годах служил в Посольском приказе и Оружейной палате в должности «живописного дела мастера», где впервые познакомился с применением нефти в иконописи. В 1680 году Кислянский получил сначала направление на службу в Енисейск, а затем в 1683 году был назначен в Иркутск на должность письменного головы.

Иркутский острог в то время был сравнительно невелик. Его окружала деревянная стена с шестью башнями и мостами. В остроге было только 40 дворов. Русский посол в Пекине Николай Спафарий (1636–1708) останавливался в Иркутске в 1675 году и отметил, что в устье Ангары пристаней нет, только утесы да камни.

Леонтий Кислянский с помощью «служилых людей» нашел в Сибири слюду по берегам рек Уры, Ангары и в районе Байкала, а также графит и «голубую краску» на берегах реки Витим и первым заявил о наличии признаков нефти в Сибири. Об этом свидетельствует его донесение енисейскому воеводе, князю Константину Щербатову, датированное 1684 годом.

Вот несколько строк из этого документа: «В Иркуцком же остроге передо мною иркуцкие жители словесно в разговоре говорили: за остроженою де Иркуцкою речкой из горы идет жар неведомо от чего, и на том месте зимою снег не живет и летом трава не растет … ездил я из Иркуцкого не в дальном растоянии, только с версту иль меньши, из горы идет пара, а как руку приложить, и рука не терпит много времени, и издалека дух вони слышать от той пары нефтяной, а как к той паре и к скважине припасть близко, и с той скважины пахнет дух прямою сущею нефтью, а как которую скважню побольше прокопаешь, из той скважни и жар побольше пышет, и тут знатно, что есть сущая нефть».

В планах письменного головы Кислянского было активное продолжение работы: «А как, аже даст бог, от неприятельских мунгальских и китайских людей будет смирно, и я по тем де признакам и расселинам буду копать и о том промышлять со всяким домогательством». Но похоже, неприятельские соседи так и не дали ему возможности осуществить далеко идущие планы.

За свое усердие в службе государевой Леонтий Кислянский получил звание стольника, был назначен на высокую должность в Москве. Известны факты его участия в воинских походах русского войска. К сожалению, среди его соратников не нашлось никого, кто мог бы продолжить дальнейшие поиски поверхностных выходов нефти. Таким образом, кладовые сибирского черного золота оставались нетронутыми вплоть до середины ХХ века.