Развитие нефтегазохимического направления должно позволить ЛУКОЙЛу обойти барьеры роста в добыче и нефтепереработке. Однако рентабельность нового для компании сегмента будет ограничена высокой конкуренцией в России и за рубежом, пишет Forbes.

 

ВЫНУЖДЕННАЯ ДИВЕРСИФИКАЦИЯ

В июне стало известно о планах ЛУКОЙЛа открыть нефтехимическое производство на территории Пермского либо Кстовского нефтеперерабатывающего завода в Нижегородской области. Проект предварительной стоимостью $1 млрд будет ориентирован на выпуск полипропилена — базового полимера. В число его крупнейших российских производителей входит другое предприятие ЛУКОЙЛа, «Ставролен» (Ставропольский край).

 

Ввод в строй новой площадки на треть увеличит общероссийские мощности по выпуску полипропилена c 1,4 млн т в 2018 году до 2,1 млн т в год. Это если не считать «Запсибнефтехим», скорый запуск которого СИБУРом также увелчит полипропиленовые мощности на 500 000 т в год.

 

Строительство комплекса полипропилена должно стать шагом на пути расширения мощностей в нефтегазохимии, который был заявлен ЛУКОЙЛом в марте 2018 года. Тогда же компания подтвердила намерение реализовать на «Ставролене» проект газохимического комплекса (ГХК). Он будет перерабатывать попутный нефтяной газ (ПНГ) каспийских месторождений для производства карбамида. Это самый распространенный вид азотных удобрений, на долю которого в 2017 году пришлось 55% их глобального выпуска.

 

В продуктовой линейке ЛУКОЙЛа удобрений до сих пор не было. Наряду с Пермским НПЗ («ЛУКОЙЛ-Пермнефтеоргсинтез») три российских газоперерабатывающих завода компании (Локосовский, Коробковский, Усинский) специализируются на выпуске сырья для нефтегазохимии. Это сжиженные углеводородные газы (СУГ) и широкая фракция легких углеводородов (ШФЛУ).

 

То же самое справедливо и для двух зарубежных предприятий «ЛУКОЙЛа», которые выпускают СУГ, техническую серу (завод «Бургас» в Болгарии), бензол и нафту (Сицилийский НПЗ в Италии). Поэтому открытие новых производств позволит компании диверсифицировать нефтехимический бизнес, который пока не играет для нее значительной роли.

 

Однако подобная диверсификация — во многом вынужденная мера, призванная обойти барьеры роста в сегментах Upstream и Downstream. В добыче на суше пространство для маневра ограничено тем, что в нераспределенном фонде разведанных месторождений не осталось крупных нефтяных гринфилдов. Лицензию на последний из таких, Эргинское месторождение в Ханты-Мансийском автономном округе, в 2017 году получила «Роснефть».

 

На море же возможности ЛУКОЙЛа скованы, с одной стороны, отсутствием доступа к арктическому шельфу, который есть только у госкомпаний. С другой стороны есть монополия Газпрома на экспорт газа, осложняющей монетизацию газовых запасов Каспийских месторождений (им. Корчагина, Ракушечного, им. Кувыкина и других).

СТАГНАЦИЯ РЫНКА ТОПЛИВА

Свои сложности есть и в нефтепереработке, которая в ближайшие годы лишится косвенных субсидий из-за налогового маневра — повышения НДПИ в обмен на обнуление экспортных пошлин. Разница в их уровне для нефти и нефтепродуктов долгое время служила подспорьем для российских НПЗ.

 

Чтобы сохранить прежний уровень рентабельности, нефтепереработчикам придется модернизировать мощности. Им нужно будет сокращать производство мазута и наращивать -— бензина, керосина и дизеля. ЛУКОЙЛ по этому пути уже отчасти пошел, с 2012 по 2017 года увеличив выход светлых нефтепродуктов на своих российских заводах с 54% до 69%. При этом выход мазута и вакуумного газойля снизился с 34% до 14%.

 

Это наверняка облегчит НПЗ компании переход к новым фискальным условиям, но не решит проблему стагнации спроса на нефтепродукты. Так, в России из-за трудностей в экономике потребление бензина в 2016-2018 гг. увеличилось лишь на 1,8% - с 34,9 млн до 35,6 млн т. В Европе в ближайшие пять лет в силу ужесточения экологических требований к двигателям спрос на бензин снизится на 1,9% — до 1,9 млн баррелей в сутки (б/с). По прогнозу Международного энергетического агентства (МЭА), спрос на дизель упадет на 5,1% (до 6,19 млн б/с).

 

Еще более слабым будет спрос на мазут, почти 50% мирового потребления которого приходится на судовое топливо. Это 3,4 млн из 7 млн баррелей в сутки, согласно данным МЭА за 2018 год. Со следующего года, по решению Международной морской организации (IMO), для морских перевозок нельзя будет использовать топливо с содержанием серы свыше 0,5% (против нынешних 3,5%). Из-за этого к 2024 году потребление высокосернистого флотского мазута снизится более чем в три раза - до 1,1 млн б/с.

 

Его долю на рынке, помимо морского газойля и сжиженного природного газа (СПГ), займет мазут с содержанием серы не более 0,5% (1,8 млн б/с). Ни один российский НПЗ такой мазут сегодня не производит, в том числе из-за высокого содержания серы в нефти Urals (1,44%). Она менее пригодна для производства низкосернистых нефтепродуктов, чем нефть марки Brent с сернистостью 0,4%.

НОВЫЕ НИШИ НЕФТЕГАЗОХИМИИ

На этом фоне более перспективно выглядят рынки полимеров и минеральных удобрений. Так, глобальный спрос на карбамид в период до 2022 года по своим среднегодовым темпам роста будет в полтора раза опережать его выпуск. Потребление азотных удобрений в целом, по прогнозу Grand View Research, в 2020-2025 гг. будет расти в среднем на 2%.

 

Еще более высоким, как следует из прогноза S&P Gloal Platts, в период до 2027 года будет средний прирост общемирового спроса на полипропилен (3%). Его дефицит четырехкратно увеличится в Азии — с 2,3 млн т в 2020 году до 9,7 млн т в 2027-м. Это справедливо и в отношении полиэтилена, другого базового полимера, проект производства которого рассматривался на газохимической площадке «Ставролена».

 

Ожидается, что в 2020-2027 гг. дефицит полиэтилена в азиатских странах вырастет более чем в полтора раза, с 15,5 млн до 26,6 млн т.

Однако у растущего спроса есть и обратная сторона в виде высокой конкуренции. Дефицит полиолефинов в Азии будет в значительной мере покрыт за счет импорта полипропилена из стран Ближнего Востока, где его профицит с 2020 по 2027 год увеличится на 80% (с 4,2 млн до 7,6 млн т). Покроет его и импорт полиэтилена из Северной Америки, где его профицит вырастет на 40% (с 7,3 млн до 10,2 млн т).

 

Неслабой будет конкуренция и на российском рынке, поскольку ввод в строй комплекса СИБУРа «Запсибнефтехима» приведет к дальнейшему вытеснению импорта. Его доля в потреблении полиэтилена с 2014 по 2018 год снизилась на треть (с 35,1% до 24,1%, согласно данным Inventra). Доля рандом-сополимера полипропилена (сырья для производства труб) упала с 39,2% до 22,1%.

 

То же самое касается и рынка карбамида. В мире, несмотря на рост спроса, производство все равно будет превышать потребление (197 млн т против 188 млн тв 2022 году). В РФ импорт покрывает лишь 6% спроса, а потому ниша для вытеснения зарубежных производителей чрезвычайно узка.

 

В этих условиях конечный успех «сдвига» в нефтехимию будет зависеть от способности ЛУКОЙЛа отыскать свободные рыночные ниши, минимизировав при этом издержки. Одним из решений здесь могла бы стать специализация на выпуске малотоннажных полимеров, в производстве которых используются различные добавки. Их импорт не будет замещен даже после ввода в строй «Запсибнефтехима», в чьей линейке будет превалировать полиэтилен и полипропилен базовых марок.

 

В сегменте же удобрений на руку ЛУКОЙЛу может сыграть сравнительная близость к экспортным рынкам и наличие собственного дешевого сырья — попутного газа Каспия. Доступ к нему будет весьма нелишним в условиях ценовой конкуренции. От того, сумеет ли компания этими преимуществами воспользоваться, и будет зависеть ее доля на новом для нее рынке.

 

В июне ИА Девон сообщал, что ЛУКОЙЛ оказался в числе претендентов на татарстанский завод удобрений «Аммоний».