Недавно сообщалось, что в Пермском крае на аукцион выставлены 4 нефтегазоносных участка. Прикамье продолжает оставаться одним из главных нефтяных регионов Урало-Поволжья. Сложно поверить, но в советское время здесь пытались добывать углеводороды с помощью…ядерных взрывов. Об этом в статье «Атом против всех», опубликованной в издании «Нефтянка»,  пишет Григорий Волчек. ИА Девон приводит этот материал с некоторыми сокращениями.

ПЕРМСКАЯ «ХИРОСИМА»

В 1960 гг., на волне успешных  подземно-направленных ядерных взрывов  для тушения мощных газопромысловых пожаров ядерщики убедили Миннефтепром СССР, в том, как здорово совмещать два полезных дела. Можно испытывать подземные ядерные устройства и увеличивать нефтеотдачу за счет разрыва продуктивных пластов.

Первой «жертвой» наметили крупное и новое Осинское нефтяное месторождение на юге Пермской области, открытое в 1960 году и введенное в эксплуатацию в 1963 году, с начальными извлекаемыми запасами около 75 млн тонн. Проект назвали «Грифон». Основная нефтяная залежь месторождения находится в среднем карбоне, при этом рвануть решили зону серпуховских отложений.

Технологию взрывов разрабатывал Московский институт нефтехимической и газовой промышленности имени И.М. Губкина, технический проект — ВНИПИ промышленной технологии. Работников буровой бригады временно перевели в Министерство среднего машиностроения (атомное ведомство). Точка заложения «ядерных» скважин находилась всего в 7 км от окраины районного центра Оса с населением 15 тыс. человек.

Первый взрыв произошел 2 сентября 1969 года. Окрестные жители ничего о «Грифоне» не знали и поэтому были сильно напуганы. В домах рассыпались печки, разбились оконные… появились трещины в капитальных зданиях. Самым ощутимым ущербом было разрушение нескольких сотен печей. Руководители Осинского НГДУ и производственного объединения «Пермнефть» вынуждены были свезти в район печников со всего Прикамья и снабдить кирпичом.

9 сентября бахнули второй заряд. К этому взрыву уже подготовились — заклеили стекла бумагой, крест-накрест, как во время войны, а детей из детсадов и школ вывели на открытые площадки. Совокупная мощность двух ядерных взрывов составила 15 килотонн («одна Хиросима»). Никакого ощутимого прироста добычи не произошло. 

В 1976 году партия и правительство взяли курс на интенсификацию добычи нефти на Западном Урале. Именно в этом году пермские нефтяники вышли на рекорд добычи, приблизиться к которому уже не удастся никогда — 23,4 млн тонн нефти в год. Особое внимание уделялось повышению добычи на крупнейших месторождениях региона, включая Осинское. Там решили существенно уплотнить сетку скважин. При этом две новые эксплуатационные скважины заложили в 5 метрах  от устья «ядерных» скважин.

Последствия были предсказуемыми. Из-за нарушения целостности геотехнической структуры полости взрыва по трещинам земной коры наружу начали просачиваться радиоактивные изотопы трития, цезия-137 и стронция-90. В результате миграции радиоактивных веществ с подземными водами ареал распространения радиации вышел за пределы опытного поля и всего нефтепромысла.

Бурение скважин было остановлено примерно в 20 метрах от куполов полостей ядерных взрывов. Среди пермских нефтяников популярна версия, что продолжение бурения могло вызвать выход на поверхность критической массы радиоактивных веществ, и население Осы пришлось бы срочно эвакуировать.

Тем не менее, осинская радиация понемногу «расползалась» по стране и миру — в основном, из-за заражения готовой продукции, товарной нефти. Дело в том, что в отсутствие даже минимального экологического и радиационного контроля для повышения нефтеотдачи использовалась зараженная вода. В нефтяную залежь Осинского месторождения регулярно закачивалась радиоактивная подтоварная вода. В итоге были загрязнены 200 добывающих и 38 водонагнетательных скважин.

В середине 1980 гг. эту проблему признали. Ликвидировали «фонившие» скважины, создали полигон захоронения радиоактивного грунта и нефтепромысловых стоков, сформировали систему геоэкологического мониторинга, включающего контроль за радиационной обстановкой. Зараженный грунт по специальной технологии укладывался в длинные глубокие рвы (карты), бетонировался и засыпался. Радиоактивные воды канализировались в естественные подземные карстовые полости в франско-фаменских карбонатных отложениях. К середине 2000 гг. эта масштабная и дорогостоящая работа была завершена. В настоящее время радиационный фон на нефтепромысле нормальный.

«ТАЙГА» И «ГЕЛИЙ»

В марте 1971 года атомщики зашли на самый север Прикамья, в Чердынский район, недалеко от границы с Коми АССР. Там по проекту «Тайга» были взорваны три ядерных заряда по 5 килотонн каждый в целях предпроектных изысканий по строительству канала между реками Кама, Колва и Печора.

На месте взрыва, в заболоченной впадине, образовалось озеро, которое прозвали Ядерным. На отдельных участках «подопытной» территории до сих пор регистрируется повышенный уровень излучения. В целом, радиоактивный фон там находится в пределах нормы. Среди леса сохранилась одна из шахт. По одной из версий, заложенная в нее бомба не взорвалась, по другой — этой шахтой не воспользовались.

К нефтянке проект «Тайга» не имел отношения и вскоре был свернут. Кроме того, тамошние места абсолютно безлюдны.

Наиболее раиоактивной территорией Прикамья является промплощадка Гежского нефтегазового месторождения. Оно расположено на севере региона, в 25 км от райцентра Красновишерск. Население города — 18 тыс. человек. Многопластовое месторождение с начальными извлекаемыми запасами около 32 млн тонн нефти, было открыто в 1971 году. Оно 10 лет находилось на консервации. Гежская нефть с мощными газовыми шапками и высоким газовым фактором залегает в карбонатных рифах позднефранского геологического возраста, в сакмарских, башкирских, окско-серпуховских и турнейско-фаменских отложениях.

В 1981–1987 годах в рамках проекта «Гелий» для интенсификации добычи нефти и газа на Геже было произведено 5 подземных ядерных взрывов. Взорвали однотипные боезаряды мощностью 3,2 килотонны каждый. Все взрывы были проведены в средней части мощного карбонатного резервуара, в 100-170 метрах от водонефтяного контакта. Заряды закладывались в технологических скважинах диаметром 168 мм, находящихся друг от друга на расстоянии от 1 до 1,5 км.

Гежское ноу-хау заключалось в том, что «ядерные» скважины после взрыва восстанавливались и использовались в качестве эксплуатационных. В результате разбуривания цементно-магниевых пробок технологических скважин образовывалась прямая связь с полостями ядерных взрывов. Там сосредоточено более 90% радиоактивных отходов и непрореагировавшее ядерное горючее — плутоний-239 с периодом полураспада 25 тыс. лет.

В процессе освоения технологические скважины фонтанировали газовой смесью. Она состояла из углекислого газа, водорода, радиоактивных и углеводородных газов, а также раствора хлористого кальция, газового конденсата и сверхлегкой нефти, загрязненной радионуклидами в опасных концентрациях. Состав гежского радиоактивного «коктейля» впечатляет — тритий, цезий-137, стронций-90, криптон-85, углерод-14, рутений-106.

И весь этот ужас без всякой очистки закачивался в общий трубопровод и попадал на Гежский нефтегазосборный пункт, куда поступал практически весь объем сырья (весьма значительный), добытый на севере Пермской области.

Интересно, что последний взрыв на Геже произошел в апреле 1987 года, спустя год после Чернобыльской катастрофы, когда все знали, что радиоактивное заражение — зло.

ЯДЕРНЫЙ «КОМПОТ»

Никаких промысловых чудес не произошло — ни одна из «ядерных» скважин и залежей не дала скачкообразного прироста добычи. Частичный «успех» был достигнут лишь на одном из пяти объектов — технологической скважине 403, где взрыв был произведен в августе 1984 года на глубине 2070 метров. Спустя год после взрыва восстановленная и освоенная скважина дала фонтан легкой нефти. В отдельные периоды суточный дебит нефти достигал 150 тонн — показатель для пермской нефтянки чрезвычайно высокий.

Увы, этот мощный фонтан оказался очень недолговечным. На трех других «ядерных» скважинах притоки были значительно меньше. Последняя залежь, взорванная на самой большой глубине (2016 метров), так и осталась «сухой».

Взрывы привели к нарушению целостности горных пород, радиоактивному загрязнению недр и добываемой продукции. Тем самым значительно осложнилась добыча нефти и газа, поскольку радиоактивное заражение нефтенасыщенных пластов не позволяет использовать воду для закачки. Поэтому сырье добывается фонтанным методом, под воздействием естественного горного давления. Соответственно, интенсивность добычи на Геже была и остается очень низкой. За 36 лет эксплуатации выработка начальных запасов составила всего около 4%. Мощности крупного промысла загружены на 10%.

Но главная неприятность кроется не в низкой производительности Гежа. Это проблемное месторождение находится в зоне распространения проницаемых артинских, кунгурских и уфимских водонасыщенных горизонтов, которые имеют выходы на поверхность на территории обширного Вишерского бассейна. Он включает реки Вишеру, Вижаиху, Язьву, Сурдью, Гежу, Колчим, Щугор, а также сотни малых рек и ручьев.

С учетом довольно решительных природоохранных и технологических мер, принятых на Гежском промысле за последние четверть века, можно сказать, что местная экосистема более-менее справилась с зловещим радионуклидным «компотом».

При этом очевидно, что никакой перспективы развития у Гежа и его спутниковых месторождений нет. Затраты на радиационный контроль и поддержание экологического баланса с учетом сильного радиоактивного заражения недр и подземных вод на долгие годы останутся обременением для работы вишерских нефтепромыслов.