В этом году исполняется 80 лет начала Сталинградской битвы, которая стала переломной в Великой Отечественной войне. Не последнюю роль в победе Советского Союза над Германией сыграло надежное обеспечение армии горючим. Это была «война моторов». Об этом пишет «Нефтянка» в своих статьях. Информагентство «Девон» приводит подборку из этих материалов с некоторыми сокращениями.

МОБИЛИЗАЦИЯ НЕФТЯНКИ.

Рабоче-Крестьянская Красная армия была первой армией мира, создавшей отдельную Службу горючего. Это произошло в 1934 году благодаря комкору Николаю Мовчину (1896-1938). Видный штабист увидел важность топливного обеспечения современных механизированных войск. Он сумел доказать это маршалам-кавалеристам, жившим воспоминаниями лихим атак времен Гражданской войны.

Сначала в штабах всех военных округов появились отделы снабжения горючим, а спустя два года у системы военного нефтепродуктообеспечения появилась полноценная «голова». В феврале 1936 года было создано самостоятельное Управление снабжения горючим (УСГ). Мовчин возглавлял службу первые 4 года, вплоть до своего ареста в период Большого террора.

Первый успешный боевой опыт Управление приобрело во время боестолкновений с японцами на Халхин-Голе (май — сентябрь 1939 года). Там оно показало свою готовность и к подобным, и к гораздо более масштабным боевым действиям.

В предвоенные годы важным положительным фактором мобилизационной работы была организация мощного военного прикрытия основных районов нефтедобычи в СССР. Так, в 1938 году были сформированы два корпуса противовоздушной обороны (3-й и 8-й), взявшие под охрану все каспийские нефтепромыслы — азербайджанский Апшерон, казахскую Эмбу и туркменский Челекен.

Эти меры отлично сработали — во все время войны ни одна вражеская бомба не упала на эти объекты. Более того, в 1941 году Азербайджан дал рекордную добычу за весь советский период — 23,5 млн тонн нефти. Это почти три четверти всей нефтедобычи в СССР.

В июле 1940 года ЦК ВКП(б) и Совет народных комиссаров (правительство) приняли совместное постановление «О плане накопления государственных резервов и мобилизационных запасов». Оно предусматривало создание значительного резерва горючего, включая авиационный бензин, автотракторное горючее, авиационное масло, автол и солидол. Это важнейшее в военном плане решение было выполнено. К 1 июня 1941 года Наркомат обороны СССР накопил в приграничных районах и на тыловых базах 97% установленных мобилизационных запасов горючего.

КАК КОСЫГИН СПАСАЛ МОСКВУ.

Увы, количество не переросло в качество. На начальном этапе Великой Отечественной войны, несмотря на огромные запасы горючего, проблема его доставки в действующие войска решена не была.

Причина — плохая техническая оснащенность служб снабжения. Отсутствовали необходимые средств хранения на распределительных базах и полевых складах. Отмечался дефицит перекачивающих агрегатов и наливного транспорта, а также отсутствие системы технической нумерации, позволяющей определить вид перевозимого горючего. Еще одной существенной проблемой было отсутствие сил и средств для прокладки сборных полевых трубопроводов.

В июне-июле 1941 года, в первые дни и недели войны, гитлеровские диверсанты и летчики захватили или уничтожили практически весь фронтовой запас горючего. В результате налетов немецкой авиации были уничтожены около 8,5 тыс. железнодорожных цистерн с горючим, скопившихся на основных железнодорожных узлах и перегонах в западных районах страны.

К октябрю 1941 года хаос в снабжении войск горючим, в основном, был преодолен. Перед УСГ была поставлена важнейшая задача — обеспечить топливом механизированные и бронетанковые войска в ходе глубоко эшелонированной обороны, а затем контрнаступления под Москвой. Одновременно нужно было решить проблему снабжения ГСМ автотранспорта, эвакуировавшего промышленные предприятия Москвы и Подмосковья, при том, что Люберецкий НПЗ в Капотне был остановлен.

На помощь УСГ пришла Эвакуационная комиссия Совнаркома в лице ее зампреда Алексея Косыгина. Будущий многолетний советский премьер руководил эвакуацией московских заводов и учреждений. Под руководством Косыгина был разработан и реализован четкий план по доставке нефтяного сырья и горючего в Москву и в воинские части.

Таким образом, на шестой месяц войны система обеспечения действующей армии горючим впервые стала дееспособной. Это во многом обусловило успех московского контрнаступления, длившегося в течение почти всей зимы 1941–1942 годов и потребовавшего около 300 тыс. тонн горючего (рекордный показатель за всю войну).

Тогда же был наработан ценнейший опыт обеспечения войск горюче-смазочными материалами при подготовке и проведении крупных оборонительных и наступательных операций. Практика войны заставила упразднить распределительные базы горючего, а вместо них создать значительно более мобильные фронтовые базы, хранившие 15-дневный запас ГСМ. Все это существенно улучшило топливное снабжение действующей армии.

ПОДВОДНАЯ «ДОРОГА ЖИЗНИ».

Лютая блокадная ленинградская зима 1941–1942 годов заставила Управление снабжения горючим Красной армии освоить еще одну важную науку. Доставка горючего по Дороге жизни, проложенной по льду Ладожского озера, не могла обеспечить потребности населения и промышленности огромного осажденного города, а также обороняющих его частей армии и Балтийского флота.

В связи с этим в начале апреля 1942 года было принято неординарное решение о строительстве трубопровода через Ладогу. Эту идею предложила первая в СССР женщина-водолаз, полковник-инженер Нина Соколова. На прокладку магистрали отводилось всего 50 дней, но строители справились досрочно — за 43. Главным ответственным за возведение «объекта особого строительства» в статусе уполномоченного Государственного комитета обороны СССР был коренной питерец Алексей Косыгин.

Длина ладожской трубы составила 29 км (включая 21 км под водой), внутренний диаметр — 101 мм, глубина проложения подводной части — 13 метров, производительность — 18 тонн топлива в час. Трубопровод был сварен и свинчен из стальных обсадных труб производства местного Ижорского завода. Он соединил мыс Кареджи на восточном берегу Ладоги (пункт приема горючего с железной дороги) с железнодорожной станцией Борисова Грива на западном берегу, в 45 км от Ленинграда.

Это позволило, начиная с июня 1942 года, надежно снабжать город и фронт различными видами горючего — автомобильным бензином, дизельным топливом, керосином и лигроином. Ладожская магистраль стала первым в мире подводным трубопроводом. В СССР до войны были построены трубопроводные переходы через реки Кура, Дон, Терек и Волга, но проектов, сравнимых по сложности и протяженности, не было. Уникальности Ладожской трубе добавляло то, что ее строительство на отдельных участках велось в 2 км от линии фронта!

Вскоре параллельно трубе через Ладогу был проложен магистральный электрический кабель, запитавший Ленинград электроэнергией с Волховской ГЭС. Ладожский трубопровод функционировал более 20 месяцев и доставил в блокадный Ленинград более 40 тыс. тонн нефтепродуктов. Топливная магистраль помогла спасти жизни сотням тысяч ленинградцев и дала строителям и эксплуатантам трубы уникальный опыт.

В дальнейшем технология создания военно-полевых и складских трубопроводов, особенно, в условиях преодоления крупных водных преград, использовалась весьма успешно. Именно по образу и подобию ладожской трассы были сконструированы сборно-разборные трубопроводы через такие крупные реки как Волхов, Ока, Дон, Днепр, Висла и Дунай.

При этом каждый трубопровод был уникальным. Например, протяженность трубы через Днепр составляла 2,7 км, включая километровый отрезок, проложенный по поверхности воды с использованием поплавков. Ладожский опыт был учтен и при прокладке 8-километровой морской части трубопровода Оха — Комсомольск-на-Амуре. Его пустили в эксплуатацию в июле 1943 года. По нему подавали сахалинскую нефть на материк (об этом «Информ-Девон» писал здесь) .

СТРАШНЫЙ УДАР НА ВОЛГЕ.

Летом 1942 года, в преддверии решающих битв за Кавказ и Волгу, снабжение горючим Красной армии и советской оборонной промышленности снова, как и год назад, оказалось на грани срыва.

На этот раз основным поражающим фактором стала активность люфтваффе, перерезавшей основные маршруты поставок кавказской нефти.

Так, нефтеналивной трафик по Волге был парализован плотным минированием речного фарватера. Мины сбрасывались с самолетов. Железнодорожные перевозки по одноколейке Астрахань — Саратов, проходящей вдоль восточного берега Волги, были остановлены непрерывными бомбежками. Кроме того, огромный ущерб нанесло уничтожение с воздуха крупных нефтехранилищ.

Всего летом-осенью 1942 года вражеские мины и бомбы уничтожили более полумиллиона тонн нефти и нефтепродуктов. Это был страшный удар по экономике воюющей страны и боеспособности армии. С огромным трудом дефицит топлива удалось компенсировать за счет резервов, подвозимых по обходному нефтетранспортному маршруту Баку — Гурьев — Уральск — Саратов, а также с помощью ленд-лизовских поставок.

Кроме того, очень важным и эффективным решением стало принятое в августе 1942 года постановление Государственного комитета обороны СССР о лимитах горючего на каждую войсковую операцию. Это вывело Службу горючего из-под давления командующих фронтов, стремившихся получить горючего про запас. В итоге Сталинградская операция была полностью обеспечена горючим (около 150 тыс. тонн). Как известно, после победоносного завершения битвы на Волге вектор войны полностью поменялся.

Последний острый топливный кризис в действующей армии возник в июне 1943 года, когда немецкие бомбардировщики уничтожили Саратовский НПЗ имени Кирова и расположенную поблизости Увекскую нефтебазу. В результате десяти массированных авиаударов сгорело более 30 тыс. тонн ГСМ, предназначенных, в основном, для войск Центрального, Воронежского и Степного фронтов, которые готовились к стратегическому сражению на Курской дуге.

Советскому командованию пришлось ввести жесткие лимиты расхода горючего; его нехватка с большим трудом была компенсирована за счет неприкосновенных запасов и ленд-лизовских поставок. Всего победоносная Курская битва потребовала около 160 тыс. тонн топлива. Потребности войск в ГСМ были полностью обеспечены.

КАК НЕМЦЫ МУЧАЛИСЬ БЕЗ ТОПЛИВА.

Финальный этап Великой Отечественной войны Служба горючего отработала четко, без срывов и неприятных сюрпризов. Летом 1944 года Белорусская стратегическая наступательная операция «Багратион», крупнейшая за всю войну, потребовала 260 тыс. тонн горючего, битва за Берлин — 150 тыс. тонн. В целом за весь период войны Советская армия использовала около 16,4 млн тонн горючего. Реальный расход горючего был гораздо бóльшим, а строгий его учет, особенно, в начале войны, был затруднен по очевидным причинам.

Легендарный советский руководитель Николай Байбаков, всю войну стоявший у руководства Наркомата нефтяной промышленности СССР, говорил: «Действующая армия ни на одном этапе войны не знала трудностей с нефтепродуктами. Даже в особо сложные первые годы войны, несмотря на ущерб, нанесенный временной потерей украинских, кубанских и частично грозненских промыслов, несмотря на демонтаж и эвакуацию ряда НПЗ и уничтожение почти половины нефтебаз, все требования фронта оперативно удовлетворялись. На протяжении всей войны нефтяники обеспечивали бесперебойное снабжение фронта нефтепродуктами, и вся тыловая экономика страны тоже получала горючее без накладок».

В вермахте ситуация во-многом была обратной. Специальной службы, обеспечивавшей армию горючим, там не было. И это при том, что фюрер был буквально одержим нефтью, а немецкий генштаб прекрасно понимал значение нефти в «войне моторов». Вопросы обеспечения немецких войск ГСМ находились в ведении Службы главного квартирмейстера, у которой было много различных забот, касающихся всех видов материально-технического обеспечения войск.

Судя по записям в дневнике генерал-полковника Франца Гальдера, начальника Генерального штаба Сухопутных войск вермахта в 1938-1942 годах, он был постоянно озабочен обеспечением горючего. Эйфория первых недель войны на Восточном фронте, связанная с захватом нефтепромыслов Западной Украины и значительных запасов горючего, быстро закончилась.

Уже 7 августа 1941 года Гальдер написал: «При нынешнем положении с горючим проведение крупных операций невозможно». А вот еще более алармистская запись от 19 ноября 1941 года: «Нет горючего! Следовательно, нет никакого численного превосходства и никакой внезапности не только на земле, но и в воздухе».

Ему вторил и Хайнц Гудериан, занявший пост начальника немецкого Генштаба в июле 1944 года: «Трудности снабжения — главная причина всех наших бедствий. Совершенно неудовлетворительное состояние снабжения горючим превращает руководство боевыми действиями в сплошное мучение». Позднее Гудериан подытожил: «Во время войны обеспечение горючим было… самым узким местом всего нашего военного хозяйства».

О том, как в годы войны в Башкирии выпускали бензин для фронта, и почему гитлеровцы засылали диверсантов за Урал – читайте в материалах, опубикованных ИА «Девон».