Смесь раздора

Авторы идеи отдельной трубы для высокосернистой нефти не просчитали риски европейского рынка

Вместе с сырой нефтью российские нефтяные компании ежегодно отправляют на экспорт миллионы тонн сернистых соединений, содержание которых в смеси Urals составляет около 1,35%. В экспортных трубопроводах «Транснефти» поволжская нефть с повышенным содержанием серы смешивается с более качественной западносибирской нефтью. Отсюда правило: чем выше содержание серы в нефти, тем ниже цена. Потому что в процессе переработки серу приходится удалять, что требует от перерабатывающих предприятий дополнительных затрат.
Возникшая идея насчет разделения нефтяных потоков развела нефтяников страны по разные стороны. Хотя бы потому, что разделение потоков приведет к огромным потерям поволжских нефтяных компаний—производителей высокосернистой нефти, объемы добычи которой растут.

В статистике Еврокомиссии нефть, импортируемая из России, уже разделяется на две группы — Urals и «другие смеси». Ко второй группе относятся в основном партии с превышением порога в 1,3%. Так, по трубопроводу «Дружба», по данным агентства Argus, экспортируется преимущественно нефть с содержанием серы выше 1,5%. Зато по некоторым другим направлениям поставляется более качественная нефть — например, по ВСТО прокачивается сорт ESPO с содержанием серы менее 0,5%.
Поддерживать постоянную долю серы в экспортной смеси «Транснефти» становится все сложнее, так как объем добычи высокосернистой нефти (с содержанием серы выше 1,8%) в России постепенно растет. Если в 2014 году «Транснефть» приняла в трубопроводную систему 81,1 млн тонн такой нефти, то в 2015 году прогнозируемый объем составит почти 85 млн тонн.
В системе «Транснефти» сырье с повышенным содержанием серы смешивается с более качественной нефтью, поступающей из Западной Сибири, и отправляется на экспорт. Чтобы сохранить стандартный уровень серы в российской экспортной смеси, есть несколько способов.
Наиболее радикальный из них предлагает «Транснефть»: выделить для нефти с содержанием серы выше 2,3% отдельное направление экспорта через балтийский порт Усть-Луга, что позволит снизить содержание серы на остальных направлениях транспортировки и получить за счет этого дополнительный доход.
«Транснефть» заверяет, что проблем со сбытом высокосернистой нефти не предвидится. Николай Токарев, глава компании, в июне заявил в интервью ТАСС, что многие европейские заводы «были ориентированы на нашу нефть и высокую серу» и что «сомнений в том, что рынок у этой нефти будет, никаких нет». Данные Еврокомиссии, по крайней мере в настоящее время, подтверждают этот вывод: импорт нефти с содержанием серы более 1,97% составил в 2014 году солидный объем —73 млн тонн, или около 14% всего объема нефтяного импорта стран ЕС. Причем большая часть поставок (41 млн тонн) пришлась на нефть с содержанием серы более 2,26%.
Сейчас этот сегмент европейского рынка заполняют преимущественно производители стран Ближнего Востока и Латинской Америки. Если на Балтийском море появится специализированный порт для высокосернистой нефти, то наши экспортеры смогут эффективно конкурировать с нынешними поставщиками за счет короткого транспортного плеча, что позволит им занять часть рыночной ниши. Таким образом, российские нефтяники сохранят за собой сегмент рынка нефти с содержанием серы от 1,35% до 1,96% (который сегодня в основном и заполняют), а кроме этого расширят сбыт в сегменте нефти с содержанием серы выше 2,26%.

Казалось бы, выгода налицо, но дьявол, как всегда, кроется в деталях. Анализ статистики Еврокомиссии показывает, что европейские потребители охотно покупают высокосернистую нефть, но требуют при этом весьма значительных скидок. Если в сегменте от 1,97% до 2,25% содержания серы средняя скидка к среднеевропейской цене импортной нефти составляет приемлемые $9,1 за тонну, то в сегменте содержания серы выше 2,26% она стремительно растет и достигает $52,7 за тонну. А это очень много. Если для арабских компаний с их низкой себестоимостью добычи такие цены приемлемы, то для российских могут оказаться критическими.
Поэтому производители высокосернистого сырья — нефтяники Татарстана, Башкортостана, Удмуртии, Коми, Самарской, Пермской областей —настроены не так благостно, как в «Транснефти». Поскольку предполагают, что в случае разделения потоков скидки на их продукцию могут достигнуть таких величин, что значительную часть промыслов Поволжья и Прикамья придется закрыть из-за нерентабельности добычи со всеми вытекающими экономическими и социальными последствиями.
Есть и еще один фактор, который необходимо принять во внимание при решении вопроса о выделении экспортного потока высокосернистой нефти в направлении Усть-Луги,—долгосрочные тенденции на европейском нефтяном рынке. Политика ЕС нацелена на поощрение потребления дизтоплива, что крайне осложняет жизнь европейским переработчикам: им приходится пристраивать «лишний» бензин, который неизбежно образуется в процессе перегонки и не находит сбыта в Европе.
Если до недавних пор европейский бензин уходил в США (до 22 млн тонн в год), то сейчас в связи с ростом добычи сланцевой нефти и этот рынок для него закрывается. В сложившихся противоречивых условиях (которые в мировом прогнозе OPEC за 2014 год названы «кошмаром нефтепереработчика») европейские компании вынуждены закрывать НПЗ. Так, в период с 2008 по 2012 год включительно были выведены из эксплуатации 16 европейских НПЗ.
Франция потеряла 25% мощностей переработки, Германия, Великобритания и Италия —11%, 11% и 8% соответственно. И эта тенденция продолжится. В феврале нынешнего года Патрик де Ла Шевардье, главный финансовый директор французской Total, заявил, что в европейской нефтепереработке должно быть сокращено дополнительно около 10% мощностей.
Неудивительно, что импорт нефти странами ЕС неуклонно снижается (в период с 2005 по 2014 год на 13%) и будет сокращаться и в дальнейшем. Дефицит дизтоплива Евросоюз предпочитает покрывать за счет импорта нефтепродуктов и повышения эффективности их потребления, а не за счет поддержки местной переработки. А на перспективу и вовсе делает ставку на электромобили и возобновляемые источники энергии, постепенно отказываясь от ископаемых видов топлива.
Как результат Международное энергетическое агентство ожидает сокращение спроса на сырую нефть в ЕС в 2020 году на 4% по сравнению с 2014 годом и предполагает, что повышение энергоэффективности и ужесточение экологического законодательства могут привести к дальнейшему снижению этого показателя. ОПЕК в ежегодном Мировом нефтяном прогнозе (World Oil Outlook) за 2014 год прогнозирует значительное снижение импорта нефти странами ЕС —с 10,2 млн баррелей в сутки (мбс) в 2013 году до 7,9 мбс в 2040 году, или на 23%.

В итоге наиболее быстрыми темпами будет сокращаться потребление европейским рынком именно высокосернистой нефти. Причина проста: страны ЕС и Норвегия (не входящая в ЕС) производят преимущественно качественную низкосернистую нефть, однако объемы ее добычи быстро сокращаются из-за истощения месторождений Северного моря. Чтобы поддержать стабильное качество смеси, направляемой на европейские НПЗ, компаниям приходится импортировать больше качественной нефти и отказываться от закупки сырья с высоким содержанием серы.
В рамках этой тенденции Европа в перспективе будет снижать импорт нефти из стран Персидского залива, поставляющих преимущественно высокосернистую нефть, а также России. Это признают аналитики ОПЕК, предсказывающие, что импорт в Европу ближневосточной нефти сократится с 3,2 мбс в 2013 году до 0,9 мбс в 2030 году, или на 72%, и сохранится на этом уровне в течение следующего десятилетия. Импорт нефти из России и Каспийского региона снизится, по их мнению, с 4,9 мбс в 2015 году до 3,1 мбс в 2040 году, или на 37%.
Получается, что в Европе спрос на высокосернистую нефть будет быстро снижаться, причем темпами, опережающими снижение спроса на нефть в целом. Высокосернистая нефть, направляемая из России в Европу через порт Усть-Луга, будет испытывать весьма жесткую конкуренцию со стороны таких производителей, как Ирак, быстро наращивающий добычу и экспорт, Саудовская Аравия, располагающая крупными резервными производственными мощностями, а возможно, и Иран, который ожидает снятия санкций со стороны стран Запада. Все эти страны производят нефть с содержанием серы в основном выше 1,97%.
Конкурировать за европейский рынок будут и страны Латинской Америки, которые готовятся к дальнейшему сокращению импорта нефти со стороны США ввиду развития сланцевой добычи и переориентируют потоки высокосернистой нефти в Европу и другие регионы.
Еще одним конкурентом российской высокосернистой нефти может выступить высокосернистый мазут, в том числе российский, который европейские НПЗ используют в качестве альтернативного сырья, пользуясь низкими ценами на него.

Любопытно, что страны Азии проводят политику, диаметрально противоположную европейской, а именно поощряют создание мощностей для переработки высокосернистой нефти в расчете на реализацию готовой продукции, в том числе на европейском рынке. В странах Ближнего Востока, Индии, Китае, Южной Корее строятся или модернизируются заводы, рассчитанные на производство низкосернистого дизельного топлива и сбыт его в странах ЕС.
Но экспортное окно для высокосернистой нефти в Усть-Луге фактически отрежет российских производителей от азиатских рынков, предлагая поставлять сырье на сжимающийся высококонкурентный европейский рынок, скидки на котором за содержание серы будут с течением лет неуклонно нарастать. То есть обеспокоенность нефтяников Поволжья и других российских регионов можно понять: цены на нефть и так находятся на невысоком уровне, но необходимость продавать сырье со значительной скидкой может добить старейшие нефтяные промыслы.
Особенно критичной может оказаться ситуация, если Евросоюз ужесточит санкции против России и ограничит импорт российской нефти. В этом случае остальные российские нефтяные компании смогут поддерживать свой бюджет, отправляя нефть на экспорт в азиатские страны по ВСТО или через Новороссийск и далее танкерами через Суэцкий канал. Но производители высокосернистой нефти будут лишены такой возможности: отправлять такое сырье танкерами грузоподъемностью до 120 тыс. тонн из Усть-Луги в Азию коммерчески невыгодно.

В связи с этим авторам проекта выделенного направления экспорта высокосернистой нефти через Усть-Лугу следовало бы еще раз внимательно проанализировать долгосрочные риски такой инициативы. Не исключено, что негативные последствия, в том числе социальные, могут перевесить сиюминутные коммерческие выгоды от перенаправления потока высокосернистой нефти на Усть-Лугу.
Тем более что у Усть-Луги есть и альтернативы. По оценке заместителя министра энергетики РФ Кирилла Молодцова, высказанной в марте, до 2020 года «существенного ухудшения ситуации по сере не будет», если использовать имеющиеся резервы в экспортных мощностях. Помочь решению проблемы могут и увеличение переработки высокосернистой нефти в регионах ее добычи, а также введение ограничений для первичной переработки качественной низкосернистой нефти на НПЗ с низкой глубиной переработки, в просторечье именуемых «самоварами».
В качестве одного из вариантов, возможно, следовало бы дополнительно изучить вопрос о том, как скажется на цене нефти, поставляемой в направлении Козьмино, умеренное увеличение содержания серы с учетом меньшей чувствительности цены нефти на азиатском рынке к этому показателю по сравнению с Европой. При этом необходимо принимать в расчет не только состояние рынков, сложившееся в настоящее время, но и долгосрочную перспективу их развития.
Юрий Когтев, RusEnergy

Поиск по теме: МЭА, Транснефть, рынок нефти, трубопроводы, Сера, нефтепровод "Дружба"